Альманах "Чеченский Феномен"
В подписанном договоре стороны устанавливают
правила взаимоотношений, не определив собственное отношение друг к другу.
Так как если Чечня является субъектом Российской Федерации, то декларации
о мирном решении возникающих противоречий нельзя назвать иначе как юридически
абсурдными.
Точно также непонятны ссылки на международное
право. Государственный суверенитет Российской Федерации означает единство,
верховенство и полноту власти на всей территории страны. Фактическое признание
самостоятельной международной роли Чечни юридически неминуемо должно означать
отказ России от суверенитета на этой территории.
Таким образом, договор между Россией и Чечней не является договором между Российской Федерацией и ее субъектом. Хотя для констатации этого обстоятельства вполне достаточно того, что одна из подписавших документ сторон не соглашается с признанием факта пребывания Чечни в составе России, масса деталей в тексте договора, включая его подписание президентом Республики Ичкерия, делают такое предположение совсем невозможным.
Договор также не может являться международным. Ибо в противном случае он должен вступать в силу не со дня его подписания, как указано в тексте, а после ратификации в парламентах обоих государств. Процедура же ратификации этого договора в Государственной Думе может привидится только в страшном сне. Точно также неясны последствия в случае несоблюдения договора. Что делать, если одна из сторон решит его нарушить? Другой следует обращаться в Совет Безопасности ООН? А Совет Безопасности ООН будет иметь право вводить в Россию и Чечню миротворческий контингент американских морских пехотинцев?
Гораздо больше оснований считать подписанный в Кремле документ неким политическим актом доброй воли, декларацией о намерении заинтересованных сторон, которые сами не придают тексту большого юридического значения, но усматривают в факте подписания договора сильный политический подтекст.
Кремль демонстрирует чеченским оппонентам Масхадова, что Россия хочет и может иметь дело с Масхадовым. Масхадов же укрепляет как репутацию миротворца, так реноме борца за независимость. И ссылки на международное право, и подпись Ельцина рядом со словами "Президент Чеченской Республики Ичкерия" являются для чеченцев немаловажными символами, знаками прогресса в борьбе за обретение реального самостоятельного статуса.
С другой стороны, в Кремле, видимо,
наконец поняли, что судьбу российско-чеченских отношений будут определять
не эти символические мелочи, которым с точки зрения российских законов
(да и с точки зрения того же международного публичного права) грош цена,
а гораздо более глубокие факторы: от экономических до национально-психологических.
На этом фоне, вероятно, существуют
некоторые неизвестные широкой общественности факторы, побудившие Кремль
оказать Масхадову публичную поддержку в условиях, когда общественное мнение
скорее склонно к тому, чтобы ужесточить российскую политику в отношении
Чечни. Договор подписан вскоре после ряда террористических актов, в которых
просматривается чеченский след, и в условиях, когда чеченские власти демонстрируют
полную беспомощность в деле освобождения российских журналистов и военнопленных.
Маловероятно, что Кремль не требовал у Масхадова в ходе подготовки документа к подписанию предоставления конфиденциальных гарантий лояльности. Естественно, что подобные сюжеты не могут широко афишироваться - любая информация об этом, попади она в прессу, поставит чеченского президента у себя на родине под удар со стороны сепаратистов.
Иначе непонятно, что же при заключении этого договора получает Россия? Из текста договора следует только ущемление претензий российской стороны на признание за Чечней статуса субъекта Федерации. Заявлениям Масхадова, что вот только-де договора и не хватало для прекращения в Чечне терроризма и похищения людей не поверит даже ребенок, не то что готовивший документ Борис Березовский.
Как бы то ни было подписание договора означает, что у российского и чеченского руководства действительно наметились точки соприкосновения и взаимопонимания. Создается механизм согласования спорных вопросов. Вырабатывается приемлемый для обеих сторон механизм принятия решений. Политический процесс постепенно входит в цивилизованное русло. Трудно представить себе подобную церемонию подписания договора до декабря 1994 года и Дудаева на месте Масхадова в Кремле. Война сделала политиков мудрее. Еще бы. Их мудрость оплачена непомерной ценой десятков тысяч жизней.
Национальная Служба Новостей