Альманах "Чеченский Феномен"
ОТДЕЛИТЬСЯ ОТ РОССИИ ИМЕЕТ ПРАВО
ЛЮБОЙ РЕГИОН.
ДАЖЕ САМЫЙ МАЛЕНЬКИЙ
Голуби, ястребы, соловьи и право на самоопределение...
Сердцевину нынешнего кризиса составляет вопрос о том, имеет ли Чечня право на независимость. В Москве как ястребы, так и голуби дают отрицательный ответ. Их разногласия сугубо конъюнктурны: ястребы все ненасильственные способы добиться от Чечни покорности полагают исчерпанными, голуби надеются на дальнейшие переговоры и считают, что бомбить Грозный пока рано. Впрочем, по словам ястребов, и они кидают бомбы не из кровожадности, по велению Конституционного и Международного права .
Однако проверим, не морочат ли нам голову ястребы, заливающиеся конституционно-правовыми соловьями.
Пора наконец сказать со всей честностью и определенностью, что народ Чечни (то есть все ее население без различия расы и национальности, языка и религии) имеет право на самоопределение, включая создание независимого государства. В этом Чечня не отличается от любой произвольно очерченной территории (скажем, Васильевского острова), ее нынешний или прежний статус в составе РФ роли не играет. Таковы положения двух международных пактов о правах человека, ратифицированных Союзом ССР и обязательных для его преемника- Российской Федерации.
Неизбежен вопрос: «А как быть с территориальной целостностью государств, которая защищена международным правом, и с нашей Конституцией, не предусматривающей отделение субъектов Федерации?»
Для кого неприкосновенны границы?
Вопреки популярному заблуждению, принцип территориальной целостности не противоречит праву на самоопределение. Международное право защищает целостность государств от внешних посягательств, то есть от попыток другого государства изменить в свою пользу международно признанные межгосударственные границы. При этом, если устав ООН исключает лишь агрессию как способ разрешения территориальных споров, то государства - участники ОБСЕ обязались даже не вступать друг с другом в такого рода споры.
Подчеркиваю, об эти подхода никак не ограничивают прав на самоопределение, то есть не запрещают изменения государственного статуса территорий на основе волеизъявления их населения. Они регулируют отношения между государствами, а не между государствами и народами.
Нормы о самоопределении содержат оговорки, препятствующие сепаратизму экстремистского толка . Они исключают возможность насильственного расчленения государств, уважающих право народов на самоопределение. Говоря попросту, не рвись на волю силой, а попросись по-хорошему, и тебя должны отпустить.
С этой точки зрения провозглашение независимости Чечни в 1991 году не было безупречным, но все мыслимые в этой связи упреки начисто списало дальнейшее поведение России. Задним числом оно оправдало односторонние действия Дудаева. Тем более, что чеченский лидер повел себя так исходя из трагического опыта «непризнанных» предшественников (Карабах и других), начинавших с лояльных попыток «по-хорошему» добиться правды от Москвы в ее союзной еще ипостаси.
Конституция предполагает...
В любой конституции есть перечень того, чего нельзя делать гражданам (все остальное - можно), и того, что можно делать государству (ничего другого - нельзя). Конституция РФ не запрещает гражданам пользоваться их международно признанным правом на самоопределение (даже если бы такой запрет был, он не имел бы силы, как противоречащий международным обязательствам России). Но в Конституции нет специального разрешения субъекта федерации выходить из ее состава. Нет ли здесь противоречия?
Нет. Это лишь означает, что государство-субъект Федерации не может покинуть ее те же порядком, каким независимое государство может выйти из СНГ или НАТО. (Такого рода право формально присутствовало в Конституции СССР, что делало ее едва ли не уникальной).
Субъект, т.е. государство, не вправе выйти из федерации, но его население, т.е. народ (как и население любой части любой страны), может образовать на этой территории (или ее части) новое независимое государство, для чего требуется, конечно, волеизъявление большинства этого населения. Это краткий и сильно идеализированный набросок той правовой схемы, согласно которой на основе самоопределения может возникнуть новое государство.
А президенты располагают...
Первым с правового пути сошел Дудаев. Провозгласив независимость сразу после прихода к власти, он присвоил себе право, принадлежащее всему народу Чечни (то есть большей части тогдашней Чечено-Ингушской АССР). У России были все основания не признавать этой независимости, поставив условие признания, и вообще разговоров о независимости, проведение в Чечне всенародного референдума. В то время Москва еще имела шанс повлиять на его итоги вполне дозволенными средствами. Вместо этого она тщетно попыталась воздействовать на Чечню силой, это вызвало сплочение чеченцев вокруг идеи независимости и ее глашатая, вместе с тем перевело ситуацию в иную правовую плоскость.
Оказалось, что за Дудаевым стоит значительная часть населения, и притом - организованная и вооруженная, что превращало Чечню в восставший регион, а дудаевское руководство - в повстанческое. Это не %-но оценочная характеристика, а предусмотренный международным правом статус, фиксирующий тот факт, что повстанцы контролируют определенную территорию, создали на ней свои органы управления, а значит, несут ответственность за происходящее на этой территории и признаются в качестве стороны на переговорах о ее политическом будущем.
Таких переговоров, как известно, не было, время работало на чеченскую независимость не только с фактической, но и с правовой стороны. Россия, отказываясь от переговоров и отрицая право народа Чечни на самоопределение, постепенно теряла право на международно-правовую защиту своей территориальной целостности от чеченского сепаратизма. В Чечне же прошли всенародные выборы президента и представительных органов власти, была принята Конституция. Можно сколь угодно долго твердить, что все это незаконно, но нельзя отрицать, что голосуя за институты независимого государства, избиратели Чечни выразили волю к независимости, реализовав тем самым свое право на самоопределение.
Все дозволенные пути возвращения Чечни в состав Федерации Россия бездарно упустила. Честные политики отложили бы надежды до лучших времен, но наши лидеры, испробовав, и снова без успеха, еще несколько приемов донельзя сомнительного свойства, остановились наконец на военном вторжении.
Гуманитарная катастрофа ...
Международное право допускает вторжение даже на территорию независимого государства, если его цель - спасти людей от гуманитарной катастрофы, то есть массовой гибели, голод или других тяжких страданий, вызванных действиями правящего режима. Незаконного происхождения режима здесь мало: нужно, чтобы неотвратимые жертвы, связанные с его дальнейшим существованием, намного превосходили возможные жертвы гуманитарной интервенции.
У дудаевского режима масса непривлекательных черт, но ничего, способного хотя бы с натяжкой оправдать интервенцию, он не совершил. В Чечне не было ни погромов, ни резни, ни массовой или насаждаемой властью ксенофобии, нетерпимости. На улицах Грозного (не в пример российской столице) не отлавливали «лиц некавказской национальности». Грозный с уважением отнесся к воле ингушского народа остаться в составе России и не стал насильно восстанавливать целостность Чечено-Ингушетии. С позиций прав человека Чечня при Дудаеве смотрелась лучше, чем иные из пятнадцати «признанных» постсоветских государств.
А вот российское вторжение действительно создало в Чечне гуманитарную катастрофу. Счет, который будет предъявлен руководству России, только-только открылся, в нем уже не меньше ста тысяч беженцев и тысячи убитых мирных граждан, причем не только в зоне боевых действий. Чего стоит, например, отправка пострадавшим жителям Назрани двух тонн медикаментов, ведь Назрань - это в лояльной Ингушетии, и армейская колонна лишь проследовала здесь по пути в Чечню.
И ее последствия...
Итак, ни в международном, ни в национальном праве не найти оправдание
целям и методам военной акции в Чечне. Что касается ее политических последствий,
то это разговор особый.
Больше всего говорят о возможном взрыве сепаратизма на Северном
Кавказе, что, якобы, создаст новую угрозу целостности России. Это угроз
серьезная, но далеко не единственная и, быть может, не самая насущная.
Для огромного большинства россиян условия жизни в этой стране, а также
гарантированные государством права и свободы намного важнее, чем административно-государственная
раскраска этого государства. Но держава, позволяющая себе таким кровожадным
способом утверждать свои интересы, не в состоянии не только обеспечить
гражданам мало-мальски сносное существование, но даже предпринять в этом
направлении какие-либо усилия.
Газета «Зов предков» N3, 1995г. Республика Дагестан
Вернуться к Оглавлению